ПРИОРИТЕТЫ НАУЧНОЙ ПОЛИТИКИ ПРИ ПЕРЕХОДЕ К ЭКОНОМИКЕ ИННОВАЦИЙ

Поскольку надежды на быстрое преодоление кризиса, привлечение крупных иностранных инвестиций и быструю интеграцию России в мировую экономику как равноправного партнера не сбылись, необходимо готовить все системы жизнеобеспечения страны к довольно затяжному и трудному переходному периоду. Таким образом, возникает необходимость пересмотра приоритетов научно-технической политики. Поговорим о приоритетах научной политики в условиях перехода от сырьевого к инновационному типу экономики — они рассмотрены рассмотрены в докладе Центра проблемного анализа  «Состояние и перспективы реформирования российской науки».



При кризисе надо менять приоритеты и даже тип работы научных учреждений. С 1930-х до конца 1980-х гг. у нас была общественная система с высокой стабильностью и предсказуемостью. Соответственно, сложились критерии приоритетов и способ составления программ в науке. Теперь Россия живет в череде сломов и быстрых изменений всех систем жизнеустройства. От науки требуются срочные ответы на множество неожиданных новых вопросов. Знанием для выбора хороших решений на интуитивном уровне мы не располагаем из-за новизны проблем.







Различают два взгляда на мир: есть наука бытия — видение мира, при котором внимание собрано на стабильных процессах и отношениях, и есть наука становления — видение мира, когда главным объектом становятся нестабильность, кризис старого и зарождение нового. Оба типа необходимы и дополняют друг друга. Однако в настоящее время мы переживаем этап, когда должны быстро создаваться и действовать лаборатории и даже центры в духе науки становления. Но инерция науки такова, что сами ученые самопроизвольно переключаться на иной тип критериев (и даже иной тип мышления — осваивать философию нестабильности) не могут. Побуждать их должна сознательная научная политика государства. Здесь есть нерастраченный потенциал: от советской науки мы унаследовали передовые школы в области «науки становления», наши ученые внесли огромный вклад в развитие математических и физических теорий перехода «порядок–хаос», учения о катастрофах и критических явлений.



Главная задача научной политики сегодня — обеспечить возможность восстановления науки после выхода из кризиса, а вовсе не ее способность «создавать технологии». Надо гарантировать сохранение «культурного генотипа» науки России, иначе мы, вероятно, не сможем возродить ее ни при каких условиях. С другой стороны, как раз в период кризиса возрастает необходимость в новом научном знании, добытом именно отечественными учеными и именно в критических для России областях. Противоречие в том, что эти задачи решаются по-разному и обе требуют средств.



Сохранение «генофонда» — задача консервации. Это сокращение продуктивной деятельности, подобное анабиозу. Подлежат сохранению не обязательно наиболее дееспособные сегодня структуры, а те, которые легче переносят экстремальные трудности, сохраняя при этом свой культурный тип. Напротив, активно производить знания лучше могут лаборатории менее живучие, но способные срочно мобилизовать весь свой ресурс, «выложиться», как в спринте.



В реформе был взят курс на «сохранение и развитие наиболее продуктивной части российской науки». Такая установка предполагала, что Россия, перейдя к селективной стратегии развития, ликвидирует «ненужные» лаборатории и усилит те научно-технические направления, в которых отечественные организации могут достичь мировых стандартов и создать конкурентоспособный на мировом рынке инновационный продукт. За счет доходов от продажи отечественных технологий и наукоемких товаров можно будет импортировать те технологии и товары, которые ранее производились на базе отечественных технологий.



Видимо, обеспечить такой тип интеграции в среднесрочной перспективе не удастся, и, таким образом, Россия как в восстановительной программе, так и в развитии должна будет опираться в основном на модернизированные отечественные технологии, за исключением небольшого числа «прорывных» отраслей (а может быть, и без них). Следовательно, отбор научно-технических направлений и, соответственно, организаций, которым будут обеспечены условия для развития, должен теперь делаться не по критерию продуктивности или конкурентоспособности, а по критерию необходимости создаваемой ими технологии для решения критических задач экономики и государства России.



Поскольку речь идет об использовании технологий и продуктов внутри России, критерий конкурентоспособности на мировом рынке следует снять. В настоящее время имеет смысл экспортировать сложную продукцию только в том случае, если достигается большая экономия на масштабе (как, например, в случае оружия). Научная система России в состоянии создать некоторое число эффективных технологий с высокими главными функциональными качествами, но она неспособна предложить на мировой рынок такие технологии со всем набором качеств и быть конкурентоспособной. Надо расширять возможности международной кооперации в доведении российских разработок до конкурентоспособного на мировом рынке уровня, но пока они невелики.

Главный критерий оценки состояния науки в настоящее время — возможность ее воспроизводства (восстановления) после выхода из кризиса, а вовсе не ее возможность «создавать конкурентоспособные технологии» уже сегодня.

Разумеется, главный критерий не единственный, приходится искать компромисс между многими критериями, в том числе противоречивыми. Однако главный критерий надо все время иметь в виду, почти как ограничение sine qua non.



Поскольку в условиях кризиса развить широкий спектр научно-технических направлений до дееспособного состояния невозможно, на новом этапе реформы одновременно будут осуществляться две принципиально разные и конкурирующие за ресурсы программы (иногда некоторые блоки их будут совпадать, и таким «двоедышащим» программам при прочих равных условиях должен отдаваться приоритет):



— программа консервации большинства направлений и организаций, чтобы они смогли при низком уровне обеспечения ресурсами пережить кризис, чтобы затем быть «оживлены» и быстро доведены до дееспособного состояния по мере накопления средств;



— программа активизации небольшого числа направлений и организаций, способных в ближайшее время создать целостные инновационные циклы с высоким экономическим или социальным эффектом.



Первая программа стихийно выполнялась и на предыдущих этапах реформы, однако ее эффективность может быть существенно повышена благодаря сознательной политике государства. Целостность сохраненных крупных организаций сама по себе является большой ценностью, и их поддержку надо продолжать. Однако в массе «непродуктивных» организаций рассеяны лаборатории, представляющие направления, необходимые для будущего оживления науки. Спасти их программой поддержки небольшого числа «продуктивных» организаций невозможно. К разработке образа «сохраняемой» науки надо идти «снизу»: от цели, функций и средств, а не от существующей системы. Все научные учреждения и направления дороги, но в нынешнем виде сохранить их все невозможно. Получаемых наукой ресурсов для этого недостаточно, а резкого увеличения ожидать не приходится. Необходима структурная перестройка, в которой должна быть создана «спасательная шлюпка» (ковчег), на которой кризис переживут «зародыши» всех ключевых направлений, покрывающих фронт современной науки.



Селекция научных направлений — тяжелая операция. Наука действует как единый организм. Для любой крупной научно-технической программы (типа космической) требуется поддержка практически всего научного фронта. Любая активная политика с селективным распределением ресурсов неминуемо содержит большую долю волюнтаризма, но он в этих условиях — меньшее зло, нежели бездействие. Кроме того, эта программа должна быть дополнена мерами по сохранению культурной среды для воспроизводства науки в следующем поколении, помимо поддержки активных ученых грантами и пр.



Функциональная задача научных ячеек, которым «приказано выжить», не экспансия в своей научной области, не достижение выдающихся результатов за счет мощной коллективной работы.

Задача — обеспечить присутствие малой группы российских ученых в мировом сообществе, разрабатывающем данную научную область.

Они должны быть включены в систему коммуникаций этой области, знать, что в ней делается, как эта область взаимодействует с остальной наукой, какую систему средств познания (факты, теории, методы) использует и какие новые идеи и концепции порождает. Чтобы добиться этого, группа (в пределе — один исследователь) должна работать на хорошем уровне и «быть вхожа» в передовые лаборатории мира.



Это будет вырожденная система, которая сможет сохранить жизнеспособность, только если наладит рабочие контакты с зарубежными коллегами «у лабораторного стола», а не в зале конференций.



Ясно, что обе необходимые и одновременно конкурирующие программы требуют проектирования и строительства новых  социальных форм и организации научной, научно-технической и информационной деятельности. Для этого советский и мировой опыт дает достаточно методологического материала. По большей части научный центр, составленный из таких ячеек, будет лишь «крышей» для малых коллективов, подчиняющихся научному авторитету зарубежных ученых советов скорее, чем своему собственному. Здесь желательно присутствие переменного контингента зарубежных ученых (пусть невысокого ранга), помогающих включенности наших малых групп в мировую науку. Часть такого центра может быть «исследовательским парком», сдающим помещения и услуги в аренду малым коллективам, существующим на гранты и субсидии «выживания». В этой системе не будет ни возможности, ни необходимости расчленять целостные приборные системы и раздавать скудные запасы приборов и материалов по институтам[1].



Это же можно сказать и о создании системы наукоемких малых предприятий. Такого очень важного структурного элемента не было в советской науке. Наиболее пригодным типом организации для таких предприятий являются частные фирмы, однако роль государства в их деятельности не просто велика —  она целиком определяет успех. Именно действующие на базе государственных НИИ «инкубаторы» малых наукоемких фирм должны генерировать сеть этих предприятий, обучать предпринимателей и выполнять некоторые важные для них функции, которые сами они выполнять не могут. С этим опытом можно ознакомиться и на Западе, и на Востоке.



Вторая программа — активизация ряда избранных научных направлений и проведения на их базе целостных целевых инновационных проектов с циклом «исследования–разработкапроизводство». Это должны быть проекты, способные быстро дать большой экономический и социальный эффект. Организация «потока идей» для таких проектов, создание адекватных критериев их оценки и процедуры отбора проектов — отдельная задача. Главный смысл этой программы заключается в том, что компактные вложения ресурсов позволят привлечь рассеянные и «дремлющие» ресурсы. Государственные средства здесь будут лишь системообразующим фактором, без успешных проектов уже невозможна мобилизация разгосударствленных средств в целях развития и даже сохранения науки. Нанесенные реформой и кризисом удары по науке как социальной системе привели к «омертвлению» значительной части научного потенциала страны, в том числе кадрового состава. Люди продолжают пребывать в науке, но в летаргическом состоянии. При активной политике эти «дремлющие мощности» могут быть использованы.



Новая индустриализация будет, видимо, частично опираться на оживление производства базовых продуктов с использованием существующих или почти готовых технологий (прежде всего в АПК как критическом факторе стабилизации и накопления средств, имеющим доступ к огромным бесплатным ресурсам земли и солнечной энергии). Основная масса технологий на среднесрочную перспективу должна заимствоваться и дорабатываться применительно к условиям России и быть предназначена не для получения новых «прорывных» продуктов, а для снижения издержек в массовом производстве средств жизнеобеспечения. Как только начнет восстанавливаться хозяйство, Россия столкнется с дефицитом энергоресурсов.



На этом этапе повышение наукоемкости продукции не может служить приоритетом. Напротив, в среднесрочной перспективе она будет снижаться именно из-за расширения традиционного производства. Главными критериями определения приоритетов при выборе инновационных программ должны быть в этой перспективе внутренние критерии: степень готовности продукта НИОКР и критичность решаемой с его помощью задачи, а не внешние критерии типа конкурентоспособности или соответствия мировому уровню.



Из общих соображений следует, что

в ближайшие годы высокий приоритет должен быть отдан технологиям, направленным на предотвращение ущерба.

Это прежде всего информационные (диагностические) технологии, позволяющие контролировать состояние объектов в условиях нестабильности, и технологии лечения поврежденных объектов, включая людей. В условиях кризиса приоритет не так важны программы улучшения стабильной системы, как программы предотвращения отказов в нестабильных системах.



Восстановление экономики России, вероятно, будет идти через создание единой системы крупных предприятий с высокой технологией и сети малых предприятий с технологией также современной, но миниатюризированной. Обеспечение будущих малых предприятий такой технологией — большая программа, требующая новых и необычных для нас действий научно-технической системы. Программа создания малых предприятий затронет и саму сферу науки: многие организации, выводимые из категории исследовательских, могут быть успешно превращены в малые предприятия для наукоемких производств. Так они перейдут на самоокупаемость, оставаясь частью научно-технического потенциала.



Возможно, в условиях глобальной турбулентности Россия получит источники дополнительных ресурсов, и решение этих задач будет менее болезненным и более «креативным». Но все равно эти задачи решать придется. Хотя возможен и вариант, при котором возобладает идея окончательного разгосударствления.