Председатель профсоюза РАН Вячеслав Вдовин рассказал корреспонденту «Газеты.Ru» подробности акций протеста ученых, которые состоялись в мае по всей России, и прокомментировал состояние российской науки в целом.
– Расскажите подробнее о майских акциях протеста, в частности, тех, которые были 13 мая в Питере и 17 мая в Москве.
– Это фрагменты всероссийской акции протеста профсоюза. Она была объявлена советом профсоюза в конце марта сего года, после того, как исполнительная власть проигнорировала не только наши предложения и обращения, а даже прямое поручение Дмитрия Медведева от 24.01.2010 о выработке предложений по дополнительным ставкам для приема молодежи в РАН, срок исполнения которого истек 1 марта. Акция в апреле – мае прошла по всей России от Петропавловска-Камчатского до Мурманска.
– Расскажите подробнее про акцию 17 мая в Москве. Насколько она получилась иной по сравнению с тем, что раньше планировалось, ведь за несколько дней до назначенной даты появилось сообщение, что «начались переговоры с представителями власти по вопросам требований профсоюза».
– Она получилась не иной, а какой получилась и какой планировалась. В принципе, изначально планировались возможные варианты, включая заблаговременно данное советом профсоюза оргкомитету акции право отменить, приостановить или отложить отдельные мероприятия акции в случае благоприятного развития ситуации. Оргкомитет воспользовался своим правом и сделал попытку отложить митинг в связи с началом переговоров. Но реально отменить митинг, запланированный на полдень понедельника, во второй половине дня предшествующей пятницы было уже практически невозможно. Что и было отмечено на заседании президиума совета в понедельник утром. В результате перенос митинга был отменен президиумом совета профсоюза и митинг состоялся.
«Цена вопроса» в связи с этой чехардой – порядка сотни–полутора участников, успевших переиграть свои планы и не приехавших на набережную Т. Шевченко.
Ну а 250 участников все же прибыли, и митинг, уже по решению президиума, состоялся. Технические же переговоры представителей руководства РАН с представителями правительственных структур по сути проблем академии, включая вопрос возможного возвращения секвестированных средств, до сих пор не принесли конкретных результатов. Что мы и увидели воочию, когда Путин пришел на общее собрание РАН.
Ничего, кроме «не размазывать по хлебушку» и вслед за Г. Перельманом не только не просить денег, но даже добровольно отказываться от предлагаемых, Владимир Владимирович нам не предложил.
Правда уважение академии он высказал и даже дельный совет дал: послать таблеток от глупости критикам академии. Постараемся последовать его рецепту. Больных тут хватает от Грызлова до Фурсенко…
– Расскажите, пожалуйста, подробнее о ходе переговоров. Кто в них участвовал от представителей власти? Продолжаются ли они до сих пор или стороны договорились о чем-то?
– Профсоюз, к сожалению, вне этих переговоров, и это настораживает. Еще больше огорчает, что до сих пор нет никаких результатов. А между тем бюджетный процесс-2011 пошел, и мы можем оказаться в провале и на будущий год.
– Расскажите немного о профсоюзе РАН. Какова структура профсоюза, сколько человек входят в руководство?
– Профсоюз в деталях – это около 90 тысяч членов в 40 с лишним регионах России, где работает РАН, это два десятка крупных территориальных организаций. Почти половину профсоюза (как и во всей академии) представляет Москва. Во главе профсоюза стоит совет – это лидеры и представители (их более 50 – своего рода ЦК) территориальных организаций, избираемые съездом – высшим органом профсоюза. На съезде выбирается и председатель, каковым в настоящее время является ваш покорный слуга. Следующий съезд состоится будущим летом. Все остальное – дела совета. Он выбирает президиум в количестве 20 человек – это заместители председателя и лидеры комиссий (направлений) – информационной, производственной, информационной, молодежной и т. д. Также по представлению председателя совет избирает президента – фактически руководителя исполнительного органа профсоюза, ныне это Татьяна Рослякова. Она и набирает себе аппарат, который обеспечивает живучесть организации и реализацию решений коллегиальных органов профсоюза, полномочно и перманентно представляя профсоюз перед всеми внешними и внутренними структурами от президиума РАН до налоговой инспекции. Я же, имея постоянное место работы в Нижнем Новгороде в Институте прикладной физики РАН, поддерживаю их лишь еженедельными наездами в Москву по вторникам и средам, ну и современные телекоммуникационные средства от интернета до мобильника и скайпа всегда в нашем распоряжении. Более детальную информацию о нашей организации можно посмотреть на официальном сайте профсоюза, размещенном на портале РАН.
– В чем состоят главные задачи профсоюза РАН?
– Самое главное – это защита трудовых и социальных прав своих членов. Эти задачи детально прописаны в уставе, и подробнее с ними можно ознакомиться также на сайте.
– Можно ли ожидать положительные сдвиги в материальном обеспечении научных работников в России в ближайшее время?
– Ожидать, разумеется, можно и даже должно! Профсоюз не будет пассивным ожидателем и будет употреблять все доступные средства, чтобы эти ожидания оправдались. Но тут нам нужна активная позиция и маститых членов академии, и молодых ученых, всех членов нашего профсоюза и, разумеется, честная и компетентная поддержка СМИ.
– Как вы прокомментируете сокращение финансирования РАН в 2010 году по сравнению с предыдущим годом?
– Комментировать тут особо нечего, секвестр 3,5 млрд (~11%) не затронул зарплатную строку, которая в прошлом году составляла уже 70% бюджета. Теперь, естественно, 80%, но зато все прочие расходы при этом пострадали почти на треть.
И особо худо, что это урезание автоматически режет отпущенное и оплаченное из бюджета «время жизни» в плане коммунального обеспечения.
Это и приводит к тому, что в сентябре закончатся бюджетные средства, отпущенные на коммуналку. Для крепких институтов это означает пересмотр размеров и структуры накладных расходов из внебюджетных источников, а значит, и прямое уменьшение зарплаты. Для институтов, где «внебюджетки» нет или мало, – это отключения связи, света, воды, тепла…
– Как вы можете прокомментировать тот факт, что на РАН государство выделяет 49,3 млрд рублей, что менее пяти процентов от 1 трлн 100 млрд рублей, которые, по словам Путина (на общем собрании РАН 18 мая), идут на науку и высшее образование? При этом на Сколково и «Роснано» выделено 60 млрд рублей и 130 млрд рублей соответственно?
– К триллиону отношусь с уважением, к 49 млрд – с грустью! Если серьезно, то Сколково и «Роснано» рассматриваю как не вполне удачную попытку исправить ситуацию с продвижением фундаментально-научного задела, который пока в стране, бесспорно, есть, в сферу промышленности и инноваций. Причина проблемы понятна – за 20 лет погубили почти всю отраслевую науку и отбили спрос на наукоемкую продукцию у промышленности. Но попытки немного неуклюжие. Эти проекты не прошли ни научной экспертизы, ни широкого публичного обсуждения. Но главное – не поставлены цели, для чего эти проекты создаются.
Когда в рамках публичных дебатов на «Русской службе новостей» со сторонником этих проектов Д. Ливановым я получил ответ на этот вопрос, я был потрясен!
Оказывается, Сколково и не имеет никакой смысловой нагрузки, кроме демонстрации. Это, по сути, не реальный продукт для какого-то конкретного инновационного прорыва, а всего лишь демо-версия.
Дороговатая демо-версия! В советские времена такого рода проекты строились под вполне конкретные задачи. Нужна атомная энергетика – построим Обнинск, хотим атомную бомбу – Саров, современную полупроводниковую электронику – Зеленоград, летим в космос – серия НИИ и КБ (НПОЛ, ИСС и т. п.). Задачи конкретны до предела, ресурсы и инфраструктура – точно под задачу, результат – надёжно проверяем. Не полетела ракета, не потёк ток из атомной энергетической установки и т. п.– есть за что и кого спросить. А с демо-версии и спроса-то никакого! Вот тут тоже немного грустно, хотя интерфейс между фундаментальной наукой и рыночным (а также и не рыночным, а социальным) продуктом создавать всё равно придется. Невозможно перевесить все проблемы на РАН и сделать ее ответственной за провал инновационной деятельности в стране. Хотя возложить такую задачу можно. Просто надо понимать, что каждый шаг в цепочке: НИР – ОКР – опытный образец – серийный продукт однозначно связан с увеличением на каждом последующем шагу на порядок объема финансирования. РАН сегодня вполне достойно ведет работу в отведенном ей первом звене представленной цепи. По мере сил входит и в другие. Но реально денег не дают даже на первую.
– В последнее время начались разговоры о том, что РАН необходимо реформировать, реорганизовать или вообще ликвидировать. Как вы относитесь к подобным разговорам?
– Ликвидацию вообще не стану обсуждать. Реформирование и реорганизация немного лучше, но вы явно выпадаете с такой постановкой вопроса из российского «мейнстрима» и современного терминологического ряда. Теперь у нас повсеместно модернизация, об этом и будем говорить впредь! И, разумеется, модернизация РАН нужна.
– Ваше мнение изнутри: понизила ли авторитет РАН история с Петриком?
– В интеграле – нет. Но можно уверенно констатировать, что РАН не в полной мере использовала такой замечательный повод радикально поднять свой авторитет в стране и попутно «размазать» некоторых псевдоученых и квазиполитиков. Жаль!
– Как вы считаете, оправданно ли в сложившейся ситуации молодому ученому помимо научной деятельности, за которую он в среднем получает 10–20 тыс. руб., заниматься подработкой «на стороне» или же он должен сохранять верность и преданность науке?
– В том, что недоплаченный молодой ученый подработает на стороне на содержание своей семьи и себя любимого сегодня, криминала не вижу. Мы и сами в молодые годы не были вполне удовлетворены своими 130 рублями зарплаты м. н. с. и инженера и «шабашили». Хорошо, если «шабашка» близка к теме твоих научных занятий – тогда она к тому же расширяет кругозор и прививает практические навыки (это и репетиторские услуги по родной тематике, и информационные занятия, и какие-то поделки и сервисы). Мы в свое время клепали какие-то датчики-сигнализаторы и дорабатывали стандартные мономагнитофоны до стерео. Но и удостоверения каменщика четвертого разряда, стропальщика и водителя-профессионала на грузовик у меня настоящие.
Другое дело, когда профсоюз обеспечит вскоре всем ученым РАН (улыбается) нормальный уровень дохода по основному месту работы, а это 5 тысяч у. е. в среднем и не менее 3 тысяч у. е. для молодых, тогда, ребята, отдайте всё! И уже сегодня, в т. ч. в РАН, кое-где такие доходы доступны. И люди вкалывают без выходных и отпусков, но это, с точки зрения профсоюза, гиперэксплуатация, и это тоже плохо! Но это отдельная тема…
