Создание госкорпорации "Российские технологии" говорит о серьезной озабоченности властей беспризорностью этого сектора экономики, попытке изменить ситуацию с помощью структуры, изначально озадаченной проблемой совершенствования и, надеюсь, защиты российских технологий. Однако даже в этом случае эффект не будет максимально полным, если сами российские компании не научатся свою интеллектуальную собственность надежно защищать.
Между тем наше глубочайшее отставание в патентной области стало уже притчей во языцех. Достаточно сказать, что на 141 тысячу юридических лиц у нас всего лишь 120 тысяч действующих запатентованных изобретений, то есть 0,8 патента на одно юридическое и на тысячу физических лиц.
Для сравнения: только один бритвенный прибор "Жиллетт", состоящий из ручки и плавающей головки, защищен фирмой примерно 50 патентами. Фирма "Филипс" лишь в 2005 году подала 4170 заявок на патентование изобретений. Такое количество разработок равно половине совокупного годового интеллектуального продукта - патентов на изобретения, созданных за то же время на всех предприятиях Москвы - лидера среди регионов по количеству получаемых патентов. Россия же, по экспертным оценкам, по уровню обеспеченности патентозащищенными изобретениями занимает 74-е место в мире. Развитых стран с таким показателем творческой активности, не доведенной до уровня патентной защиты технологий, в мире нет.
Но это полбеды, другая заключается в том, что из 120 тысяч российских патентов только около 2 процентов оказались хоть как-то востребованными. По ним заключены договора переуступки или лицензионные договора. Нехитрый расчет показывает: 0,02 востребованного патента в год на одно среднестатистическое юрлицо России. В этих условиях говорить об образовании и приросте нематериальных активов (НМА) подавляющего большинства российских предприятий через запатентованные и востребованные в экономике изобретения просто не приходится.
Сегодня наш выход на мировую арену и надежда на завоевание и расширение присутствия на зарубежных рынках прямо пропорциональны активности патентования российских разработок за границей. Как обстоит дело с этим? Япония в 2005 году защитила патентами в США примерно 30 тысяч своих технологий и видов продукции. Это в полтора раза больше, чем россияне получили своих патентов на изобретения у себя дома.
При этом не надо забывать другую почти сложившуюся тенденцию - за 2006 год количество вновь выданных патентов в Российской Федерации практически сравнялось с числом патентов, прекративших действие в том же году.
Почему так происходит? Природный газ невозможно подделать и продавать контрафактно в промышленных масштабах. Это обстоятельство, на фоне незащищенности российских технологий в других отраслях, породило идеологическую иллюзию о том, что серьезно защищать свои технологии вроде бы ни к чему. В результате работа по защите творческих разработок инженеров и целых коллективов по умолчанию сложилась как бы в режиме ожидания: вдруг кто-то где-то как-нибудь напишет какую-нибудь заявку, а мы ее учтем. Итог - 1200 действующих патентов на изобретения, давшие в баланс "Газпрома" в 2005 году НМА стоимостью 436 тысяч рублей. При общей стоимости внеоборотных активов более 2,7 триллиона рублей - это не то чтобы слону дробина, а меньше молекулы углеводорода. Профильное газовое предприятие Ruhrgas, активы которого составляют 16-18 миллиардов евро, имеет на балансе НМА в размере около 4 миллиардов евро. Многопрофильный Siemens - более 30 миллиардов евро. По расчетам, относительно активов Ruhrgas, минимальный уровень упущенной выгоды "Газпрома" в абсолютных цифрах не менее 148 миллиардов рублей. В сопоставлении же с нематериальными активами Siemens, более подходящими по масштабу "Газпрому", упущенная выгода нашего холдинга составляет уже 1 триллион евро плюс полная незащищенность технологий. Нематериальные активы "Газпрома", по данным баланса за 2005 год, отсутствуют до седьмого знака после запятой.
В конечном счете такие недочеты в экономической работе с интеллектуальной собственностью оборачиваются занижением реальных активов в среднем на 20-25 процентов. На столько же или пропорционально этой величине занижено стоимостное наполнение акций. А через продажу акций иностранным инвесторам занижен реальный приток денег на нереализованный прирост стоимости свободно продаваемых акций и через налоговые механизмы - в бюджет государства.
Откуда такое небрежение?
В период смены экономических формаций в стране произошел обвал прежних устоев экономики, когда патентные фонды были представлены авторскими свидетельствами на изобретения. Они выдавались и фактически действовали двадцать лет. Их было много. Но за изобретателями признавались только авторские права. А право собственности изначально принадлежало государству. То есть конкретно никому. Исчез с арены прежний собственник. Авторские свидетельства почили естественной смертью. Но десятилетиями воспитанные на них многие поколения технической интеллигенции, изобретателей и финансистов нашей страны никогда не воспринимали защищенные изобретения как серьезную экономическую категорию, полноправную форму собственности или инструмент значимых экономических и финансовых операций. В свою очередь стихийно народившийся новый бизнес оказался информационно неподготовленным к серьезному восприятию интеллектуальной собственности и ее широких возможностей в экономике. Талантливые изобретатели и наши патентоведы, включая тысячу двести патентных поверенных, в подавляющем большинстве с экономикой незнакомы вообще. А классическая триада: "инновация -патент-экономика" как бы не для нас писана.
Что же делать?
На мой взгляд, с учетом тяжести и длительности недуга выход может быть только постадийно-веерным. На уровне подготовки кадров это введение в технических, экономических и юридических вузах курсов по интеллектуальной собственности.
На правительственном уровне и уровне субъектов Федерации - создание фондов экономически актуальных действующих патентов и использование их в качестве действенного инструмента и признанного в мировой практике регулятора экономических процессов, либо товара и источника пополнения статей бюджета.
На уровне собственников и топ-менеджеров предприятий - конкретный переход к серьезной защите своих технологий.
Наконец, нужен закон об упущенной выгоде, возникшей вследствие бездеятельности, повлекшей незащищенность технологий и продукции. Для начала можно приравнять упущенную выгоду вследствие отсутствия патентов и лицензий на основные экономикообразующие технологии к безнадежным убыткам в материальной сфере. Убыткам, за которые по соответствующей строке соответствующего закона полагается платить налог на прибыль. В результате деловые люди, занятые бизнесом в промышленности, будут хотя бы знать, за что они сейчас, не занимаясь защитой технологий, бездарно расстаются с деньгами.
