Сегодня российское студенчество отмечает свой "профессиональный" праздник - Татьянин день. Два года назад указом президента студенческий праздник получил официальный статус. Студенты каждого вуза отмечают его по-своему. А вот в МГУ им. Ломоносова существует давняя традиция: любой студент в этот день может в буквальном смысле выпить на брудершафт с ректором. Только "РГ" Виктор Садовничий раскрыл секрет фирменной медовухи.
 Российская газета: Виктор Антонович, в этом году у вас личный юбилей - 15 лет на посту ректора МГУ. Не одно поколение студентов сменилось на ваших глазах. Кто он, сегодняшний студент?
Виктор Садовничий: Студенты меняются вместе со страной. В 1990-х они делились на две категории. Одни тогда очень боялись не получить высшего образования и относились к нему серьезно, по-настоящему. А другие считали, что образование особо не нужно, поэтому поступали, как говорится, чтобы "отбыть номер". Но примерно с 1998 года образование стало уже капиталом, правда, с издержками. Ведь сегодня, к примеру, кандидат наук ценится бизнесом гораздо выше, чем раньше. Кандидатам и платят намного больше.
РГ: А в чем издержки?
Садовничий: Молодежь стремится получить диплом любой ценой: купить, подделать и т.п. В свое время мы мечтали стать физиками, хотели быть на острие прогресса, например, идти в космическую отрасль. У современной молодежи вряд ли преобладают эти мотивы. Мало кто видит себя вторым Колмогоровым или Королевым. Таких - единицы. Сейчас у многих цель в жизни все-таки карьера. И это вполне естественно. А раз карьера, значит, нужен диплом о высшем образовании. Нам важно правильно среагировать на такой повышенный спрос и ни в коем случае не понизить планку качества образования.
РГ: Сегодня у всех студентов традиционно будет шанс поднять чарку медовухи вместе с ректором?
Садовничий: Конечно. И сегодня, и завтра. Мы решили в этом году праздновать два дня. Сегодня пусть веселятся студенты. А завтра откроем олимпиаду "Ломоносов", устроим гала-концерт, а вечером - дискотеку.
РГ: Раскройте секрет фирменной медовухи. Откуда вообще такая традиция?
Садовничий: Как-то в Германии я прогуливался по дворику Гумбольдтского университета с ректором, господином Кляйном, моим другом. Проходили мимо ларька, где продавали бочковое пиво, а навстречу - студенты. Один из них полушутя предложил ректору угостить их пивом. Господин Кляйн возьми да и согласись. Заплатил монетку и налил студенту бокал. Я подумал: "А что, хорошая форма отношений вне учебной программы!".
Несколько лет обдумывал идею и вот придумал медовуху на Татьянин день. Сам я этот напиток впервые попробовал тоже будучи студентом, в Суздале, в одном из монастырей. Там угощали настоящей монастырской трапезой: мясо, запеченное в горшочке, уха по-архиерейски и медовуха. Ее рецепт я полностью, конечно, не раскрою - все-таки "фирменное блюдо". Скажу только, что мед используем исключительно с пасеки мэра Москвы Юрия Лужкова и настаиваем его около полутора месяцев. Наша медовуха считается безалкогольной, потому что в вузах запрещено пить что-либо градусом выше кефира. Но если начистоту, около 7 градусов в ней все-таки есть.
ЕГЭ по телефону
РГ: Закон о Едином госэкзамене принят уже во втором чтении. В документе, помимо прочего, идет речь о перечне вузов, которые смогут по-прежнему проводить свои испытания?
Садовничий: Это будет достаточно представительный перечень. Надеюсь, МГУ в него попадет. Конечно, чтобы попасть в список, каждое учебное заведение должно представить очень весомые аргументы. Более того, появится и список специальностей, по которым можно будет проводить дополнительные испытания.
РГ: По каким предметам, на ваш взгляд, экзамены ни в коем случае не должны учитываться только по ЕГЭ?
Садовничий: Во-первых, математика. Иначе мы просто загубим "царицу наук". Ведь если сравнить уровень математики у нас и в других странах, мы окажемся гораздо выше. Это объективно: комиссия из 30 академиков, работающих в лучших университетах мира, включая Гарвард и Эколь Политехник, по нашей просьбе сравнила уровень преподавания математики в Московском университете и в ведущих университетах мира. Выяснилось, что если сложить все курсы, которые читаются там, они составят только две трети того, что мы даем студентам на мехмате.
Нельзя только по результатам "единого" засчитывать биологию. Ни в коем случае - историю, русский язык и литературу.
РГ: Получается, что большинство основных предметов требуют дополнительных экзаменов?
Садовничий: Это мое личное мнение. Схема ЕГЭ не позволяет в полной мере оценить знания абитуриента. Тем более что сейчас оценку по ЕГЭ можно запросто купить. В Челябинске, например, на главной улице города висит растяжка: "100 баллов по ЕГЭ по любому предмету - телефон такой-то". О чем говорить?
Табель о вузах
РГ: Прошлый год стал звездным для МГУ - вуз стал одним из 17 победителей конкурса в рамках нацпроекта и получил около миллиарда рублей. Как вы расходуете президентский грант?
Садовничий: На 60 процентов полученных средств мы закупили новое оборудование - это около 600 миллионов рублей, а остальное направили на развитие новых магистерских программ. Их у нас сейчас уже более 40. И хотя с момента начала реализации прошло всего несколько месяцев, многое уже удалось сделать.
Политика минобрнауки - выделить вузы, которые идут по пути инновационного развития, вузы, где есть наука. Уже объявлен новый конкурс, к 9 марта мы узнаем новых победителей. Думаю, в России скоро появится своеобразный "банк вузов", на которые делаются ставки в первую очередь. Кстати, подобный опыт есть в Китае, где выделено 60-70 ведущих вузов: они могут рассчитывать на особую поддержку государства.
РГ: В рамках нацпроекта созданы два национальных университета - Сибирский и Южный. Каждый из них сможет обучать около 40 тысяч - практически столько же, сколько и МГУ. Не ожидаете оттока абитуриентов?
Садовничий: Ни коем случае. Думаю, Московский университет без студентов не останется. Новым университетам я желаю успехов. У нас будет здоровая конкуренция. Но есть еще один момент. Сибирь и Юг России - сложные регионы. Цель новых вузов - удержать молодежь, которая стремится уехать оттуда в Центр. Мы, в свою очередь, готовы помочь национальным университетам и опытом, и кадрами.
РГ: В известном шанхайском рейтинге вузов МГУ занимает место далеко не в первой десятке. Вас это волнует? Как вы относитесь к рейтингам вообще?
Садовничий: Все рейтинги не объективны, так как кем-то заказываются. Но мне кажется, что наиболее реален рейтинг, который выпускает газета "Таймс", когда опрашиваются очень солидные эксперты. Шанхайский рейтинг меня мало волнует. Его, между прочим, осудили даже некоторые китайские ректоры, с которыми я разговаривал. Невозможно ранжировать вузы всего лишь по трем критериям, один из которых - количество нобелевских лауреатов. Мы не виноваты, что на протяжении 40-50 лет о Нобеле и заикаться не могли.
РГ: И все-таки, какое, на ваш взгляд, место занимает МГУ сейчас в мировом рейтинге?
Садовничий: Я утверждаю, что нет университета в мире, который развивался бы, как Московский. Мы строим семь корпусов, удваиваем площадь, которая есть. Купили пятьсот единиц оборудования по миллиону евро за каждый прибор. Я бывал во многих институтах Франции, Германии - там нет такого оборудования. Смею утверждать, что и по фундаментальной подготовке мы находимся вверху списка ведущих вузов.
Сказки Болонского леса
РГ: Преподаватель психологического факультета Башкирского госуниверситета Наталья Астафьева интересуется: "Как вы относитесь к тому, что к 2010 году мы должны стать полноправной страной - участницей Болонского процесса? Нам это действительно нужно?"
Садовничий: Однажды разговаривал с ректорами итальянских вузов, в том числе и с ректором Болонского университета. Так вот они сами не очень знают, что это за процесс. Да, для нас важна интеграция. Но говорить, что мы должны сломать свое и с головой кинуться в новое, ошибка. Надо понять, что Болонский процесс - это общие задачи интеграции образования. Но, к сожалению, у нас их трактуют буквально, как некую "инструкцию для молодого бойца". Все системы образования так или иначе объединяются исторически. Но, объединяясь, нельзя растерять национальные особенности.
РГ: Есть мнение, что Болонский процесс - следствие конкурентной борьбы американских и европейских вузов. Якобы европейские университеты теряют студентов и хотят теперь проторить дорогу с Востока?
Садовничий: Я расспрашивал европейских ректоров: они ведут себя очень толерантно и этот вопрос не обсуждают. Дело в том, что большая часть европейских студентов - это эмигранты. Нужен стандарт, который осваивали бы все. Поэтому провозглашается общая политика: единый стандарт, три-четыре года обучения, диплом бакалавра... Но почему Россия должна переходить на трехлетнее высшее образование? У нас свои грандиозные задачи. Огромная территория, сложные технологии, лидерство в некоторых областях, в космосе, например, в обороне.
РГ: Однако для рядового студента признание российского диплома и возможность продолжить учебу за рубежом - все-таки плюс?
Садовничий: Да, но дело в другом. Нужно создать такие условия, чтобы молодой человек не стремился уехать туда лаборантом и там "зацепиться" только потому, что быть лаборантом там лучше, чем профессором у нас. Пока мы не создадим условия комфортной работы для молодежи - будем терять умы и таланты. В одном из документов ООН по образованию написано: любая страна обязана создавать условия для реализации внутренней самобытности, внутренних преимуществ в системе образования. А мы об этом забываем.
РГ: Спрашивает студент из Уфы: "Сколько студентов МГУ проходят производственную практику за границей"?
Садовничий: Примерно 500 человек. Это не много, но я сейчас очень жестко ставлю вопрос о том, чтобы больше ездили не преподаватели, а именно студенты. У нас появились внебюджетные средства, и, конечно, их используют прежде всего "взрослые", и не всегда оправданно. Один раз дошло даже до громкого разбирательства внутри вуза.
Проверка слуха
РГ: Интернет полон пересудов о том, что главный вуз страны могут приватизировать. Откуда такие слухи? Успокойте студентов, объясните что происходит.
Садовничий: Это неправда. Скорее всего подобные слухи - эхо принятия закона об автономных учреждениях. Закона, которому я оппонировал. Документ предполагает новую правовую форму управления вуза - через попечительский совет. А это 5-6 человек, из которых учебное заведение представляют от силы двое, а остальные - внешние управляющие, в том числе от бизнеса. Этот же совет выбирает и ректора.
АУ - штука опасная и до конца не проанализированная. Представьте, сколько вариантов развития ситуации, если вдруг вуз, ставший АУ, не выполнил каких-то обязательств перед законом. Либо его придется продать, либо постепенно менять профиль. К счастью, мы добились того, что превращаться в АУ вуз сможет только по желанию ученого совета. Сейчас готовятся поправки к Бюджетному кодексу и, возможно, что университетам будет запрещено заниматься платными услугами. Раз ты государственное учреждение - живи на выделенные бюджетные средства. Вы понимаете, что если эти поправки пройдут, то университеты вынуждены будут становиться автономными учреждениями. Им платные услуги разрешены.
Ни о какой приватизации МГУ не может быть и речи. Мне даже страшно об этом подумать: Московский университет был создан как императорский, он служил и служит стране.
Студент в у.е.
РГ: В нынешнем учебном году на первый курс к вам зачислено около 6 тысяч новых студентов. Почти в два раза больше, чем в конце 1990-х годов. Сколько из них будут учиться на платной основе и на каких факультетах самый большой процент "контрактников"?
Садовничий: Мы всегда сдерживали процент платных студентов. Когда в среднем по стране было 15 процентов, у нас - 5. Сейчас в российских вузах более 50 процентов студентов на контрактной основе, однако в МГУ установлен лимит - 25-30 процентов.
Но в МГУ есть несколько "прорывных" факультетов, которые преимущественно контрактные. Например, более 50 процентов "платников" учатся на факультете мировой политики, на факультете глобальных процессов. А Высшая школа перевода и факультет искусств полностью платные.
РГ: Увеличивать платные места не планируете?
Садовничий: Мы не можем позволить себе такую роскошь. Особенно теперь, когда только и слышишь, что скоро образование станет полностью платным. Для нас здесь элемент престижа. Хотя, казалось бы, если есть огромный спрос на высшее образование, то можно извлечь выгоду. Это беда для России, потому что некоторые вузы живут именно по такому принципу.
РГ: В прошлом году в МГУ открылось 9 новых факультетов. Какие еще есть "непаханые земли", что в планах?
Садовничий: Мы активно работаем над созданием так называемых корпоративных университетов. У нас сейчас их 5. Это факультеты, открытые совместно с бизнес-компаниями на базе МГУ. Кстати, пользуются потрясающим успехом.
Но сейчас моя задача - открыть факультет телевидения. Дело в том, что при столь бурном его развитии здесь наблюдается колоссальная нехватка специалистов. Причем разных. Я часто общаюсь с руководителями телевизионных компаний: все жалуются, что в дефиците грамотные редактора, корреспонденты, технологи, операторы, инженеры. Решение Ученого совета принято, и теперь нужно очень грамотно выстроить структуру и цели. Думаю, на новый 2008/09 учебный год мы уже объявим набор студентов.
Возможно, в ближайшем будущем появятся еще несколько новых факультетов, скорее всего, гуманитарных. Но каких - пока секрет.
РГ: Сколько стоит вузу сегодня один студент?
Садовничий: Это около 4 600 условных единиц в год. Высчитывается себестоимость студента элементарно: соотношение бюджета, выделенного университету, содержание всего оборудования, ремонт, коммунальные нужны, и общее количество студентов. Ниже этой планки мы опуститься не можем.
РГ: Как развивается программа "Образование в кредит"?
Садовничий: Сегодня уже около тысячи студентов взяли кредиты на образование по программе "КРЕДО". Это выгодно. Если выпускник после вуза устроится на нормальную работу, то вполне будет способен ежемесячно возвращать необходимую сумму. Несколько месяцев назад правительство приняло эспериментальную программу образовательного кредитования.
В погоне за виртуальным дипломом
РГ: Комментируя итоги последней вступительной кампании, вы говорили о низком качестве школьной подготовки. Практически у всех абитуриентов хромает русский, а о математике вообще говорить нечего. Это оценка компетентности школьных учителей?
Садовничий: Нет. Это результат отношения к школе на протяжении последних 10-15 лет. Фактически мы опустили школу ниже всякого ранга. Более того, многие чиновники почему-то считают себя вправе определять, сколько у преподавателя должно быть часов математики, русского языка... А математика между тем это не просто предмет. Знание математики - это, на мой взгляд, уровень культуры человека. Не зря же на саммите "большой восьмерки" принят документ, где сказано: "Каждая страна должна иметь специальные программы в поддержку математики".
Кризис в стране и с русским языком. Его стремительно заменяет некий суррогат, сленг. Здесь, к сожалению, не обошлось без влияния телевидения и других средств массовой информации. Результат плачевный: школьники не знают родного языка, не читают классику, делают по 30-40 ошибок в коротком трехстраничном сочинении. Доходит до того, что некоторые студенты просят проэкзаменовать их не на русском, а на английском языке.
РГ: Министр Андрей Фурсенко высказался недавно за необходимость обязательного полного среднего образования. Ваше мнение?
Садовничий: Наверное, цель правильная. Многие страны стремятся повышать уровень образованности общества. Вот, например, Япония уже на пороге введения всеобщего высшего образования. Главное - не повторить ошибок прошлого. После войны обязательная 10-летка была спасением, общество тянулось к образованию, а потом это превратилось в профанацию. Сегодня, когда мы говорим о 12-летнем образовании, думаю, хорошо было бы продумать варианты, приравненные к двенадцатилетке. К примеру, среднее профессиональное заведение, профессиональное образовательное учреждение. Во многих странах, в том числе и в СНГ, так делают, причем каждый вариант не замыкается сам в себе. У учеников есть возможность переходить, так скажем, с одной траектории на другую.
РГ: Всю страну потрясла трагедия двухмесячной девочки, которой в Краснодаре ампутировали руку из-за халатности врачей. Наша почта забита откликами: больше половины читателей уверены, что причина - в низкой профессиональной подготовке врачей. Причем некоторые считают, что это следствие дистанционного обучения, которое стало в последнее время популярным в России. Кому вообще нужны виртуальные дипломы?
Садовничий: Конечно, заочные формы обучения для таких стратегических специальностей, как медицина, биология, химия, это нонсенс. В медицинском образовании вообще нужно действовать очень осторожно. Помню, на одном из форумов в Колонном зале Дома Союзов несколько лет назад выступал выпускник медицинского вуза СССР - грек. Он возмущался тем, что происходит у нас с медицинским образованием в новых вузах. Потому что по возвращении зарубежных студентов из наших вузов на родину выясняется, что они ничего не знают.
Московский университет никогда не увлекался выдачей и не выдавал дистанционных дипломов. Неплохо, если бы университет передавал свои курсы, методики с помощью дистанционных форм разным категориям людей, преподавателям, студентам, но лишь в качестве дополнительного образования. Над этим мы сегодня работаем. Но "виртуальный диплом" никогда не сравнится с реальным. Диплом - прежде всего научная школа и тесный контакт с научным руководителем. В других случаях - это просто сбор средств. И очень жаль, что есть ряд вузов, где уже сотни дистанционных форм обучения.
| 
